Продолжаю публиковать романчик в процессе написания. Все опубликованные главы одним большим документом можно найти на rakh.im/veter.
Это казалось невозможным, но я заснул, не смотря на безумность ситуации и шум двигающегося контейнера. Это был глубокий, темный и пустынный сон, который бывает при полном физическом изнеможении. Такой, после которого просыпаешься и не знаешь — прошел час или десять часов.
Акс разбудил меня и сказал что-то, я не расслышал в полусне. Шум был уже другим и продолжал изменяться. Когда я окончательно пришел в себя, то понял — контейнер замедляется. В окне почти ничего не изменилось, такая же бесконечная плоскость, но почти на самом горизонте появилась чуть заметная темная полоска.
— Еще минуты три, — сказал Акс.
Похоже, все его вещи были аккуратно разложены по рюкзакам. Карманы комбинезона были набиты и смешно торчали во все стороны. Интересно, что у него там кроме еды. Оружие? Электроника? Фантастические устройства?
Перед тем, как я заснул, мы еще долго разговаривали. Знания множества деталей об этом мире никак не помогали мне ответить на вопрос «как попасть домой?». Моя Земля не подключена к Центрифуге и вообще не является частью цивилизации в широком смысле этого слова. Единственная зацепка — это Марсель, предполагаемый механик, занимающийся подключением новых миров к сети. Если эта теория верна, то нужно найти место, где он работает. Там, возможно, смогут мне помочь.
Но я понятия не имел, чего ожидать от других миров. Через каких-то двадцать минут я окажусь, о господи, в параллельном мире. Там все будет как на Земле, но с порталами вместо банкоматов? Или там живут монстры, не похожие на людей? Последнее менее вероятно, потому что пока я встретил двух представителей других миров, и оба были вполне себе обычными людьми. К тому же, говорили по-русски без какого-либо заметного акцента.
— Акс, ты можешь помочь мне?
Мне стоило сфокусировать все свое внимание на текущей ситуации и на реакции моего собеседника, но беспорядочный мозг, будучи типичной пьяной макакой, прыгал с мысли на мысль. Я думал про свою любимую научную фантастику: в книгах и фильмах про другие планеты или миры проблема языка решалась легко — они либо просто игнорировалась, и все существа говорили по-английски, или у всех была какая-то отмазка вроде вавилонской рыбки из «Автостопом по Галактике». В моей галлюцинации никакой рыбки, переводящей любые звуки на нужный язык, не было, так что оба «чужих» говорили по-русски.
Возможно, русский язык — это язык международного общения Вселенной? Не самый очевидный вариант. Возможно, оба пришельца просто из тех же областей параллельного мира?
Пожалуй, другие миры не сильно отличаются от моего.
Акс, кажется, понимал, как мне страшно, но помогать не хотел или не мог. У него был свой план, и после «приземления» мы должны были разбежаться, в прямом смысле, в разные стороны.
Темная полоска на горизонте была уже достаточно близка, чтобы понять: это громадная черная яма, такой же бесконечной ширины, как и наш контейнер.
— Очень важно успеть выпрыгнуть в первые девять секунд, Адам, очень важно. Иначе конец. Девять секунд. Девять.
Я внимательно слушал и кивал.
— Окно, — он кивнул в сторону дыры, — это зацепка для крана, который двигает контейнер. Когда контейнер войдет в шлюз, он будет опускаться девять секунд. Снаружи будет темно, и нам нужно выпрыгнуть в эту темноту. Долго объяснять, но таким образом мы попадем прямо на материк, в район порта. Другого шанса нет.
Вообще-то, это хороший момент для того, чтобы закончить галлюцинацию. От нового страха вернулась надежда на то, что это все неправда. Будет эффектно, правда? Выпрыгнуть в темноту и очнуться в своей квартире…
— … внутренности, и вообще, все снаружи оказалось, так что лучше заранее, чтобы не рисковать. Понятно?
— Прости, я отвлекся. Мне страшно, Акс. Я не понимаю…
— Послушай, времени почти не осталось. Постарайся запомнить, что я говорю, а снаружи уже делай что хочешь, можешь бояться, плакать, это уже не мои проблемы. Я прыгну первым, ты прыгай сразу за мной, не жди ни секунды. Если не выпрыгнуть в течение первых девяти секунд после темноты, то в это отверстие, — он снова кивнул в сторону дыры, уже с раздражением, как будто объясняет очевидные вещи идиоту, — в это отверстие войдет крюк крана и заполнит тут все пространство чтобы крепко взяться за контейнер. Останешься тут — и тебя расплющит. Всего к чертям расплющит. Понял?
— Понял.
Простота и опасность немного освежили меня. Где-то в глубине гулко билось сердце, я смотрел на единственную каплю пота на лбу Акса. Она совсем не двигалась. Почему?.. Почему она не двигается… Капля…
— Снаружи будет скорее всего какая-нибудь дикость: лес или поле. Сразу беги в укрытие, желательно куда-нибудь под густое дерево или куст. Спрячься там и удостоверься, что никто не преследует тебя. Это маловероятно, но… бывает. Сейчас все стало проще, но еще недавно таких, как мы отслеживали и наказывали.
Это были плохие новости, но я их воспринял просто как сухую информацию, не относящуюся к своей реальности. Как новости про войну.
— А дальше? Что мне делать дальше? У меня даже денег с собой нет…
Я тут же понял, что сказал ерунду: даже если бы у меня были деньги, то какой от них толк в параллельном мире? С другой стороны, если на них написано что-то по-русски…
— Что за тенек?.. Не важно, нет времени. Дальше ищи город, он всегда неподалеку. А там действуй как мы обсуждали до этого.
За окном темная яма занимала уже половину всей плоскости и продолжала быстро приближаться. Гул контейнера ушел в гулкий бас, казалось, что заложило уши.
Мы сели по обе стороны от окна, спиной к стене. Акс смотрел вперед, в глубь темноты, а я смотрел на него. Идеально подготовленный к любым ситуациям, в педантично собранном комбинезоне и с рюкзаками, он стал для меня образом профессионального путешественника Центрифуги, серьезным и ответственным. После всех этих бесед я так и не выяснил ничего о нем самом. Каков его мир? Есть ли у него семья? Типично ли это для его народа — путешествовать тут?
Оставалось совсем немного. Любопытство — вот чувство, которое нужно питать и сохранять всеми силами. Только оно способно противостоять страху. Я не был уверен, что это странное желание прыгнуть в тьму питается именно любопытством, но решил не думать о таких сложных вещах.
Реальный мир намного проще: 9 секунд или смерть.
— Не двигайся, пока я не встану.
Двигаться было сложно — контейнер замедлялся, и инерция прижимала тело к стене. Акс начал ритмично дышать, я стал повторять за ним. Сначала давление напоминало детские горки, но с каждой секундой оно усиливалось, так, что вскоре стало мутнеть в глазах. Пилоты истребителей и космонавты… двигают… ощущают такие… такое… Глаза.
Стало отпускать. Я вспомнил, что у пилотов истребителей от частых посадок на авианосцы со временем отслаивается какая-то часть глаза. Страшно.
Акс встал перед окном, упираясь одной рукой и ногой о край стены. На меня он даже не посмотрел. Наклонил голову на плечо, второй рукой закрыл второе ухо. Издалека стал приближаться страшный, отвратительный скрежет, как будто вселенское зло писало огромным мелом по огромной доске. Я засунул пальцы в уши, там было мерзко и липко.
Скрежет усиливался еще несколько мгновений, потом резко прекратился и все заполнилось густой тишиной. Акс сделал шаг назад, сказал «сейчас!» и прыгнул в черное окно.
Я вскочил. В окне ничего не было. Та же тьма.
«Иду», подумал я.
И прыгнул.
Морозный воздух нерасторопно прошелся по лицу. Это было приятно и неожиданно, наверное. Глаза постепенно привыкали к темноте, вокруг меня проглядывался и выходил из тумана лес. Поднимаясь с колен, я оперся руками в острый снег. Кажется, я все детство провел с руками в снегу.
Кроме деревьев, снега и звездного неба ничего видно не было, но окружающий мир не был похож на другую планету. Это обычный, зимний лес. Тайга? Лапландия?
Снег был неглубоким, и я без труда осмотрелся. Где-то неподалеку должен быть город, но ничего, указывающее на цивилизацию, не проступало из тьмы. Ни света, ни звуков. Полярная звезда должна указывать на север, подумал я, но сразу понял, что север мне ничего не даст. Как и юг. В южном полушарии полярная звезда укажет… или ее там не видно?
В небе не нашлось знакомых форм. Никакого ковша, никакого креста.
И никакой луны.
Лес сгущался равномерно во все стороны, и горизонт был уныло-черным, поэтому я просто начал двигаться куда-то, стараясь не сбиваться с ровной линии. Мороз стал заметнее, наверное, я просто остыл после страшного прыжка в неизвестность, но теперь постепенно разогревал кровь ускоренным шаганием в тьму. По ощущениям было градусов пять ниже нуля, и долго продержаться я не смогу.
Через минут двадцать резкий порыв теплого ветра ворвался в до этого совершенно спокойный и безветренный лес. Как будто кто-то выстрелил из огромной тепловой пушки. Если бы такие ветра повторялись достаточно часто, то снега в лесу давно бы не осталось. Поток улетел так же быстро, я замер и повернул голову направо: где-то вдали у горизонта мерцал оранжевый огонек.
Еще минут через пятнадцать я был совсем рядом с источником света. Это должен быть обещанный город, но новых огней не появлялось, а этот, оранжевый шарик, дрожал как костер. Сквозь легкий хруст снега я уловил человеческое бормотание.
С таким же ощущением как в контейнере, когда я прятался в темноте чтобы подойти поближе к незнакомцу, я медленно двигался от дерева к дереву, стараясь скользить по снегу и не шуметь. Две или три крупные фигуры сидели вокруг костра, а их тени плавали по белой поверхности леса.
Сильно ближе подходить я боялся. Лица и руки пугали, а сами люди были крупнее обычного. Похожие на лесников в клетчатых рубашках, бородатые и суровые, они что-то энергично обсуждали, но я не мог разобрать ни слова. Это единственные признаки жизни, которые я смог найти, но подойти к ним, показать себя казалось самой плохой идеей на свете. Их медленные движения, тон бормотания и даже позы отталкивали, были жуткими и вызывающими отвращение.
Я просто стоял за деревом и смотрел на них, как какой-то испуганный, но любопытный зверь.
Разговор напоминал дружеские алкогольные посиделки. В какой-то момент ровное бормотание превратилось в звонкое бурчание, громкость нарастала, и вдруг один из гигантов выплюнул яркий и темный смешок из самых глубин живота. “Хха!” – и – клянусь! – бороды его собеседников натянулись от ветра, костер чуть не погас, и в лес улетел заметный теплый поток воздуха, жаркий шар.
Я сжался, наблюдая, как все захохотали в ответ, но уже не так глубоко. Не было сомнений, что каждый из них способен выплюнуть из себя ветер.
Минуту назад они казались мне жуткими. Теперь они кажутся мне монстрами. Пару мгновений я успел наблюдать за подступающей паникой, и почти сразу же потерял контроль. Сердце с заметной болью билось об стенки груди, ноги хотели бежать, бежать несколько дней, без остановки. Холодный воздух стал обжигающе горячим, я стал делать короткие, острые вдохи и выходы, и на пятый или шестой раз выдохнул так сильно, что казалось легкие сжались в маленький шарик. Я замер. Все замерло и стало… понятным и простым.
Я просто стал двигаться вперед. Не потому что хотел или не хотел, не потому что так нужно или полезно. Просто был процессом движения. Я осознавал движение, но только потому, что все вокруг двигалось назад. Возможно, я не был процессом движения, а был процессом наблюдения за движением всего остального. Но на самом деле это не играет никакой роли. Нет никакой разницы.
Я чувствовал, как прохожу сквозь частички воды в воздухе. Сквозь бороды странных существ. Сквозь кору деревьев и сухие ветки. Сквозь снег, и мороз, и небо, и страх, и смех, и пустоту. И растворяюсь в ней.
И просто перестаю быть процессом движения, и становлюсь процессом отсутствия. Любопытно — как я попал сюда? Из всех мест в бесконечном времени, я ощущал себя именно этой частью Вселенной.
Сидящие у костра резко вскочили и повернулись в мою сторону. Костер снова почти погас, одежда и бороды были плотно натянуты назад, а за их спинами ветер убегал в глубину леса, наклоняя ветки и поднимая снег с земли. Лес передо мной растаял, и от моих ног на десятки метров вперед вместо снега чернела влажная полоса земли и травы.
Я снова вернулся к панике и страху.
Бежать.
Казалось, что я бегу как спортсмен, как профессиональный бегун по снегу. Сзади слышались крики, но звуки не приближались, как будто преследователи поддерживали идеально ровное расстояние.
Убегать от людей оказалось очень легко, даже легче, чем от контейнера. Нужно просто ставить одну ногу вперед, а потом не забыть поставить другую ногу вперед.
Темный горизонт оказался сплошной темной стеной, и лес просто закончился в какой-то момент. Повернув направо, я побежал вдоль стены. Теперь крики приближались, и если стена не закончится, то меня точно настигнут.
Еще минута. В груди уже совсем плохо. Кого я обманываю, я не профессиональный бегун по снегу. Кроме криков теперь слышен хруст снега. Похоже, это не просто нетипично крупные люди, это настоящие гиганты, многотонные монстры. Поэтому мне удалось не привлекать внимания, наблюдая за их костровыми посиделками: я был маленьким, а они были дальше, чем я думал.
Стена не заканчивалась, но боковым зрением я заметил промелькнувшую неровность слева. Я затормозил, чуть не врезавшись в дерево, вернулся и увидел дверь. Простую железную дверь, в два-три раза выше моей головы, с красивой деревянной ручкой.
Я медленно открыл дверь, вышел в небольшую металлическую комнату, освещенную мерзкими голубыми лампами, закрыл за собой дверь и перестал слышать что-то, кроме своего судорожного дыхания.
С другой стороны была еще одна дверь, чуть поменьше, и рядом с каждым из углов двери стояла цифра 6. Два шага вперед – ноги трясутся после неожиданной остановки. Замерзшая рука нажала на ручку, дверь снова оказалось незапертой. Приоткрыв ее, я выглянул наружу. Приятный теплый воздух, шум каких-то аппаратов… смех? Нормальный, не жуткий смех. Здесь, внутри, в металлической коробке все было максимально не таким нормальным, не таким… не жутким, как там. Снаружи была явь, а тут – кошмарный сон больного человека.
Я вышел и закрыл за собой дверь. По тротуару шли люди, кто-то разговаривал по телефону, два парня тащили какой-то тяжелый ящик, две машины стояли на перекрестке и ждали светофора. Где-то рядом кто-то громко отрыгнул.
