Продолжаю публиковать романчик в процессе написания. Все опубликованные главы одним большим документом можно найти на rakh.im/veter.
Прошло, наверное, уже два часа. Я инстинктивно пытался найти хоть что-то хорошее в текущей ситуации. Хотя бы не нужно бежать, успокаивал я себя. Но это не работало. Я вообще не должен бежать, невозможно убегать от стены, невозможно ехать в бесконечном, черном блоке с дыркой. Это все невозможно, это должно прекратится, галлюцинация должна закончится.
Галлюцинация не заканчивалась.
Я всеми силами отгонял от себя мысли о том, что все происходит на самом деле, что это не плод моего воображения, сдобренный наркотиками. Мне не знаком эффект от тяжелых наркотиков, но я уверен, что таким он быть не может. Хотя, вдруг Марсель и правда не с Земли, и это инопланетянские наркотики?
Это уже бред.
Ха, бред… Как будто все остальное не бред.
Я сидел на месте все это время, изредка вставал и отходил на пару метров от дыры, через которую попал сюда. Кажется, что я в огромном, темном грузовом вагоне или стальном контейнере. Кажется, все поверхности были черными, так, что свет из окна почти ничего не мог осветить. Естественно, идти куда-то вдаль от окна было еще страшнее, чем думать о том, что это не галлюцинация.
Еще несколько раз я пытался крепко зажмуриться, сосредоточиться и вернуться домой. Ничего. Я пытался вспомнить свою квартиру в деталях, пытался представить себя там. Думал о еде и яблочном соке.
Черт, я хочу пить. Реальный ужас происходящего начал накатывать волнами. Последние надежды хоть что-то понять стали предавать меня. Это просто бред, фантастика, больное воображение. Еще минуту назад я даже пытался адекватно оценить свое состояние, выдвигал гипотезы. Сейчас мной овладела паника беспомощности.
В потоке неуправляемых мыслей появилась яркая идея: что, если выпрыгнуть наружу? Убить себя. Возможно, это будет выходом. Нет, не выходом из ситуации, не “решением проблемы”, а реальным выходом из галлюцинации?
Нет, это слишком опасно. Это бред.
Бред.
Прошел еще час или около того. Стена продолжала двигаться, а вместе с ней и мое беспомощное тело. Из окна было видно все то же бесконечное плоское поле бетона. Иногда казалось, что стена замедляется, потом снова ускоряется. В эти моменты я радовался изменению, но тут же ловил себя на мысли, что это даже если стена остановится — для меня это не будет хорошей новостью.
Когда я встал и стал ходить рядом с окном в очередной раз, боковым зрением заметил чуть видимую точку света. Далеко-далеко, справа от окна, как будто в километре от сюда на той же стене есть такое же окно. Сколько бы я ни жмурился, было невозможно определить размер той точки. Возможно, это крохотная дырка в ста метрах от меня, возможно это громадная дыра в десяти километрах. Так или иначе, это что-то, чего там не было еще несколько минут назад.
Наконец, появилась иллюзия выбора. Я могу продолжать сидеть здесь, а могу двигаться в сторону новой точки. А что если мое окно закроется, и я останусь тут навсегда, в этой темноте?
Еще раз осмотрев черноту во всех направлениях и не найдя других новых точек света, я решился. Каждые пять-десять шагов я оборачивался: мое окно стабильно горело яркой полоской и постепенно отдалялось. Но неизвестная точка почти не менялась. Только через несколько минут, когда мое окно позади стало размером с ноготь, точка стала заметно больше.
Мозг отказывался работать в нормальном режиме. Темнота рождала полоски, круги света и звуки. Вот они, настоящие галлюцинации. Не явные, не яркие, но страшные.
Не знаю, сколько времени прошло, наверное, минут сорок, когда точка впереди была уже не точкой, а знакомой полоской. Это без сомнения было такое же окно, примерно такого же размера. Вскоре я услышал шум, как будто кто-то перебирает мешок с барахлом. Я замер.
Ничего. А потом снова нервное шуршание.
Нигде ничего не было видно кроме полоски света впереди. И вдруг кто-то запел сиплым, дурачливым голосом: “донч йуу… парам-парам… фогед-абаут-миии… “.
Черт.
—
В моменты беспомощности и ощущения собственного ничтожества любой выбор кажется важным и имеющим смысл. Я еще каким-то образом это понимал, но последние капли разумного анализа покидали меня. Я мог выбрать: стоять здесь в темноте дальше, продолжить движение или, может быть, подпеть незнакомцу. Я знал эту песню, она играла в конце фильма “Breakfast Club”. Вся моя жизнь, все, мои действия и решения привели меня к этому выбору: молчать или петь песню из фильма.
Шуршание и пение продолжалось, незнакомец, кажется, копался в своем мешке, отвлекался время от времени, замолкал на несколько секунд, но рано или поздно возвращался к пению припева. Других куплетов он, видимо, не знал, перепевел один и тот же припев с одними и теми же звуковыми эффектами между строк.
Оказалось, я медленно иду вперед. Видимо, любопытство и страх решили все между собой, к тому же, идея того, что я здесь не один, вселяла какое-то чувство, напоминающее надежду. Пройдя метров сорок без единого звука я разглядел человека. Он подошел к окну и принялся раскладывать что-то на полу. Думаю, меня бы он не смог увидеть даже если смотрел бы в мою сторону, так сильно окружающая тьма контрастирует с ярким светом окна.
Это был мужчина в синем комбинезоне, возможно джинсовом, что-то на грани модного и промышленного. Длинные, прямые, светлые волосы дрожали от потока воздуха из окна. Они закрывали лицо. На ногах у него блестели чистые-чистые высокие кожаные ботинки. Человек напоминал работника завода или автомеханика, но не настоящего, а с плакатов: чистый, аккуратный, наверняка красивый.
Я остановился в нескольких метрах от него и продолжил наблюдать. Рядом с окном лежал большой походный рюкзак, на полу разложены сумочки, запакованные в пакеты элементы одежды, какие-то пачки, кажется, с едой, бутылки с водой. Он как будто собирался в поход. Чуть дальше в тени лежали другие мешки, видимо, палатка и прочая походная утварь. Уже несколько минут человек молчал, лишь время от времени мелодично завывал.
Я подождал еще несколько минут, тот продолжал копаться, расклаывать и перекладывать вещи, жуя что-то на ходу. Я страшно хотел пить, и думал об этом с того самого момента как заметил бутылки с водой.
Как же глупо будет выйти из темноты сейчас и попросить воды…
Но я понял, что именно это и произойдет. У меня нет другого выбора, это совершенно нормальный сценарий. Я скажу “извините, можно попить”.
«Ну и денек, а… Не поделитесь водичкой» Ха-ха!.. Ну и бред.
По неизвестной причине я расслабился и, видимо, в бредовом угаре забылся и прыснул тихим смешком. Шум от движения стены был здесь таким же сильным, как и у моего окна, но мою усмешку услышал незнакомец. Он резко повернулся в мою сторону. Теперь было видно его лицо: идеально выбритое, с узкими скулами и тонкими губами, большими широко посаженными глазами. Он был явно напуган.
Я — еще сильнее.
Человек медленно встал, не спуская взгляда с той точки, где в темноте находилось мое глупое тело, сделал два шага назад, уйдя наполовину в тень, так, что была видна только одна нога и часть руки. Он нагнулся, достал что-то из своего рюкзака и полностю скрылся в темноте.
— Выходи на свет, или я стреляю. Пять, четыре, три… два…
Он считал намного быстрее, чем это обычно происходит в фильмах. Я не успел ничего подумать и просто побежал на свет. Встав у окна, я сказал:
— Извините, я не хотел так… напугать вас… Я просто хочу пить. Хочу.. Хотел попросить у вас воды. Попить.
Из темноты донесся голос:
— Новичок?
— Ээмм… Что?
— Ты новичок? В первый раз крутишься?
— Я не знаю… Я не знаю где я. Просто хотел попить.
Вот же оно, держись за эту возможность понять что происходит! Я понял, что издаю звуки, выдающие во мне сумасшедшего. Незнакомец, очевидно, понимает, где находится и зачем. Он живет в этом выдуманном мире, он чувствует себя тут комфортно. Мне нужно выведать у него хоть что-то.
Он выдержал паузу, потом сказал «вон, слева от тебя, возьми одну бутылку».
Это была самая вкусная вода в моей жизни.
— Спасибо, — услышал я свой голос. — Что теперь? Можно я спрошу… что это за место. Я не понимаю как попал сюда, потом стена поехала, я прыгнул вовнутрь, и… я ничего не понимаю.
Да, когда пытаешься объяснить все это — звучит глупо.
— Сюда нельзя попасть просто так, я не верю тебе. Если ты патрульный, то знай — я свободный гражданин локальной группы и имею право на передвижение по мирам группы.
Последняя фраза звучала как будто он произносил ее уже миллион раз, на автомате. Я глубоко вздохнул: снова вернулось полное ощущение бесконечной как эта чернота неизвестности. Нужно просто объяснить все как было, это мой шанс. Не нужно разговаривать глупыми обрывками как в фильмах, нужно просто объяснить все толком.
— Я шел домой по парку и встретил человека, он подарил мне непонятную сигарету, я закурил ее дома и попал сюда, я появился снаружи стены, а потом через несколько секунд снова оказался дома. Я думаю… Я думал, это галлюцинация, что сигарета содержит наркотик или что-то такое опасное. И… я потом попробовал опять, но уже не вернулся домой. Я не знаю, что это был за человек в парке, что это за сигарета и что это за место. Я не понимаю, что значит «новичок», «патрульный» или «локальная группа». Я вообще ничего не понимаю, мне, честно говоря, очень страшно, я хочу домой, а вы там стоите в тени, и мне от этого еще страшнее…
Он удивленно молчал, а мне это показалось идеальным моментом чтобы безобразно и очень громко допить остаток прекрасной холодной воды.
—
Мы просидели вместе несколько часов. Его звали Акс, и он оказался классным, кажется, парнем. Кроме бутылки воды я получил от него еще пару бутербродов и сигарету. Обычную сигарету с табаком.
Но самое главное, я получил хоть какие-то объяснения. Не думаю, что мне хватало глупости полагать, что может существовать нормальное объяснение происходящему. Такое, после которого я бы улыбнулся и сказал «а, ну, все ясно!». Каким бы не были слова Акса, все это бред и безумие. Но безумное, потенциально лишенное смысла объяснение лучше, чем сводящее с ума невежество. Во всяком случае, я пришел к такому выводу после долгих часов внутри этой галлюцинации.
Важность смысла переоценена. Куда важнее понять важность самого факта наличия информации.
По словам Акса, окружающее нас — никакая не галлюцинация, а самый что ни на есть реальный мир. Конечно, персонажу из галлюцинации выгодно говорить именно так, иначе он перестанет существовать. Мы в данный момент находимся в так называемой Центрифуге, гигантской машине, выполняющей роль транспортной развязки. Центрифуга перевозит грузы между параллельными мирами.
Ах, да, существует бесконечное количество параллельных миров. Некоторые отличаются друг от друга мелочами, некоторые совсем не похожи на другие. Предположительно, мой дом находится в одном из таких миров, а «космический инженер» Марсель — такой же вольный путешественник, как Акс.
— Ты просто с дикого мира, ну, то есть с такого, куда не провели канал, — говорит Акс.
Механики движения между миром и Центрифугой с помощью сигареты я не понял. Как я и подозревал, сигарета содержит галлюциногенные вещества, но вместо привычных видений переносит разум и, каким-то образом, тело в ближайшее отделение всегда работающей Центрифуги. Бесконечная стена, от которой я убегал и в которую потом запрыгнул это всего лишь стена огромного грузового контейнера. Он сейчас продолжает двигаться в сторону выходного канала, после чего будет доставлен на один из миров.
— Вообще, нам тут нельзя находится, тут только грузы. Но есть закон, позволяющий гражданам свободно передвигаться между мирами своей локальной группы.
Слушая это, большую часть времени я думал, как все это ложится в мою картину реальности и как эта информация поможет мне вернуться домой. В целом, о реальности такой вселенной я мечтал с детства, и именно поэтому всегда любил научную фантастику. Противоречий нет, так что, не будучи предубежденным, я постарался принять эти объяснения как потенциально верные. Как минимум, они объясняют последний день моей жизни.
Получается, моя Земля не является частью сети, объединенной Центрифугой. Значит, сейчас я двигаюсь в этом контейнере куда-то, но точно не домой.
— Это все здорово, Акс, но что мне делать? Для меня все это в новинку, и я лишь хочу попасть домой.
Чем больше я его расспрашивал, тем больше убеждался, что Акс это простой обыватель, и нисколько не специалист по вселенной. Он объяснял все на примитивном, житейском уровне, сравнивал многогранность миров с Кубиком Опенгеймера, который, судя по всему, является аналогом Кубика Рубика в его мире. Было похоже, что многие факты он просто помнит со школы (если допустить, что у них бывают школы). Я с жадностью цеплялся за мысль о глупости Акса после того, как услышал ответ на свой вопрос.
— Ну-у-у… Наверное… Никак… Я вообще не понимаю как ты мог сюда попасть. Перемещения в неподключенные миры технически возможны, но только не через Центрифугу. Тот парень, которого ты встретил там, по описанию похож на обычного путешественника, но что-то тут не так… Как он мог туда попасть? И как ты попал в Центрифугу? Хотя, это как раз понятно… ну, почти.
— Как же? Если мой мир не подключен к ней.
— Там просто сработала близость. Значит, совсем рядом был подключенный мир, и ты попал в его канал.
— Так, ну, допустим. Но Марсель… Пусть, это не путешественник, а кто-то другой. Какие люди могут посещать миры, не подключенные к Центрифуге?
— Как минимум техники. Не знаю, честно говоря, чем конкретно они занимаются. Но они работают в агентствах, которые подключают новые миры. Так что, возможно, он готовит твою планетку…
Ха! Марсель все таки почти космический инженер!
